Сергей Калугин и группа Оргия Праведников: песни, тексты, аккорды, табы, видео, gtp...   orgius.ru - неофициальный сайт
Новости  |  Форум  |  Гостевая книга  |  Чат  |  Обратная связь  |  Ссылки  

   Mp3
   Аккорды
   Тексты песен
   Gtp
   Видео
   Обложки
   Анекдоты
   Интервью
   Рецензии
   Отчёты
   Статьи
   Пародии
   Словарь
   Истории
   Где купить
IRC канал
Сервер: irc.ircline.ru
Порт: 6667
Канал: #orgius
Рассылка Subscribe.ru
::::::::: :::::::::
|

Интервью взятое Романом Шебалиным у Сергея Калугина...

         ...Недавно, на презентации очередного номера "Волшебной Горы" встретил С.Калугина, от которого уже совершенно за версту и по-гребенщиковски несло возвышенной духовностью и мессианством. Изменился ли он за эти 4-5 лет? Не знаю. Те, кто его слушали тогда, те, кто его слушают теперь, - найдите, что называется 10 отличий. Или не-найдите.
         Теперь легкая предыстория. Сергею я позвонил в январе 1995 года. "Привет, меня зовут... Так мы знакомы?! А такого-то знаешь?.. А помнишь на квартирниках Наумова?.. Да, что я звоню: не взять ли мне у тебя интервью? О'кей, до встречи..." Вот это интервью. Вернее, некая его часть - базаров мы (сперва вдвоем, затем - втроем; см. ниже) нагнали много. Для чего? Я тогда и сам толком не понимал. Но кассетку сохранил: на всякий случай. Что ж, видимо, вот он случай и есть.

Роман Шебалин, осень 1999 года

Сергей Калугин: 9 апреля, 1967 год; Коза-Овен, дважды козел...

Роман Шебалин: Ну а твое отношение к астрологии?

Сергей Калугин: Читал я как-то Бердяева на тему того, что западный человек совершенно раздавлен огромным пластом культуры которая там лежит, и в результате, когда организуют философские диспуты, у них борзости не хватает: если темой диспута объявляется одиночество, то, никто об одиночестве не говорит, разговаривают об одиночестве Ницше, об одиночестве Шопенгауэра, а собственно об одиночестве - наглости не хватает. Ну я прочитал это - все нормально - и тут буквально в тот же день ко мне приезжает от Наумова девица из Америки, американка Наташа, вот мы с ней сидим на кухне, базарим, случайно об астрологии зашла речь, чего-то поговорили-поговорили... и говорю: ну а ты-то как вообще в астрологию веришь? А она смотрит чистыми глазами: ну, Наполеон верил в астрологию. Она так и не поняла, почему я ржал и катился со стула в ответ на ее слова! Я к астрологии совершенно нормально отношусь...

Роман Шебалин: Астрология и творчество?

Сергей Калугин: Да никак. Астрология - это большой культурный пласт, для меня существует некая возможность заимствования из этого культурного пласта каких-то терминов, ассоциаций, - что способно как-то заиграть. Но более каких-то параллелей...

Роман Шебалин: Но люди слушают песни и начинают выкапывать... находить страшную кабалистическую символику... Твое отношение к таким раскопкам?

Сергей Калугин: Я с интересом за этим всем слежу. Если применительно к тому, что я делаю, - мне это нравится и очень меня забавляет. Интересно, когда приходят люди и начинают рассказывать о глубинах, которые были выкопаны в связи с той или иной песней; но я смотрю на вещи значительно более обобщенно. То есть, например, "Черная луна". Я просто брал более широко и по-майринковски на это дело смотрел, я даже тогда как-то сходу не ассоциировал с Лилит эту "черную луну"; для меня это был просто символ черного эроса... Существует ведь некое архитипическое поле, куда все более или менее выпрыгивают, если нормально работают, и оттуда все эти символы благополучно и сыплются. Поэтому как-то даже вне осознания появился именно такой символ. А когда уже потом ко мне стали приходить с астрологическими таблицами и выяснять, а что я знаю о Черной Луне и о времени ее восхождения и нисхождения - тут просто беда была! Я уже потом, когда песня была написана, вспомнил, что когда-то Танька Архипова копалась в этих астрологических таблицах, у нее там как раз на этом кружке мигрировали Черная Луна и Черное Солнце, и я тоже все это крутил в голове... Я тогда очень интересовался такими вещами, как "созидание" и "разрушение", у меня была схемочка, состоящая их двух свастик: сфера действия Белой Луны, Черной Луны и Белого Солнца, Черного Солнца; собственно говоря, просто - созидательное начало положительное-отрицательное и аналогичное пассивное начало; и мне эти символы тогда помогали. Но я отношусь к этому не пристегнуто, я не маг и не алхимик, я не сижу над книгами, просто вот так что приходит из разговоров, из книжечек, которые почитываю, - вот как-то все это обрабатывается и выстреливает.

Роман Шебалин: Многие убеждены в обратном, - в том, что ты сидишь над фолиантами XV-ого века...

Сергей Калугин: Это хорошая легенда, пусть она живет и крепнет.

Роман Шебалин: Тогда я эту фразу отсюда вырежу... А то, вот, сидит изучает кабалистику, древние рунические тексты...

Сергей Калугин: Ни черта я не изучаю, а в легкую, в оттяжечку читаю. И все это идет вот откуда: истина проста и нескрыта. Она совершенно лежит на поверхности. И просто мне очень было интересно, каким образом... до какого-то человека доперло, что к чему, и он пытается это донести до сознания современников. И потом вокруг этого начинает наслаиваться такой культурный шлейф. В случае древних традиций этот шлейф очень богатый, красивый и павлиньими перьями все это переливается, мерцает... но в результате - до истины там бывает докопаться сложно, если именно идти через эти перья, а не знать ее изначально. А если тебе она известна (ха-ха-ха), тогда в этом случае тебе интересно смотреть в какие одежонки люди ее на сей раз завернут. Исходя из этого - я действительно читал довольно много, я знаком с традициями, но никогда не испытывал потребности именно изучать, потому что изучать можно в том случае, если ты ни хрена не соображаешь, но мозг большой и его надо чем-то забивать. Вот человек этим и занимается. А я не испытываю потребности к изучению. Попадается мне, например, в руки алхимический трактат и я с удовольствием и с интересом его читаю, я понимаю более или менее о чем там идет речь; и очень смешно читать комментарии, когда там объясняется, что вот там есть величайшая сакральная истина, о которой которой никто не в состоянии додуматься в том числе и тот, кто все это написал... Я все это воспринимаю как культуру..

Роман Шебалин: А история первой песни альбома... про ондатра.

Сергей Калугин: Кто, что, как, откуда? Рассказываю. У меня есть друзья-филологи... Я на Ирландия внутренне приколот очень давно. Но прикол этот опять-таки не на том уровне, чтоб сидеть и зубрить какие-то алфавиты и... У меня была, кстати, идея всадить туда на древнеирландском пару куплетов, но потом я от нее отказался... То есть, не на уровне изучения, а на уровне душевной приязни, любви; просто с детства Стивенсона очень люблю и до сих пор его читаю - и с этого момента меня все эти вересковые пустоши и торкнули: Шотландия, Ирландия и кельтские прибабахи. И потом Толкин еще наложился... Поэтому, не изучая ничего, я тем ни менее это страстно люблю и внутренне сердцем в этих водах плаваю. А история написания песни очень проста. Ко мне пришли филологи и рассказали какой-то коротенький моментик из эпоса, который я к стыду своему до сих пор не читал, только отрывки... Рассказали мне, что ирландцы ждут Спасителя со стороны моря и прийти он должен в лодке, и на одном глазу у него будет три зрачка, на другом - четыре, и смотреть один будет наружу, а другой - внутрь. И вот тут мне вставило. И каким-то образом от этого момента все это заплясало и вся эта история начала рассказываться; я ее писал в совершеннейшем удивлении, и когда ее начинал, то понятия не имел, чем она закончиться... Я написал ее как фенечку. И потом уже меня те же самые филологи послушали и сказали, что попадание, конечно, очень хорошее, потому что в этом же самом эпосе дальше рассказывается, о том как некий великий маг поймал Лосося Силы, это я уже кастенедийский язык приплетаю, зажарил его и строго настрого запретил ученику к нему прикасаться, а тот даже его не попробовал, а пальчиком проколол надувшуюся кожуру и - получил эту силу. То есть, вот такие переплетения... В общем, все шло иррационально, в полной бессознанке - символы вываливались и было очень счастливое время, когда все это писалось...

Роман Шебалин: А ведь не так часто рассказывают истории под музыку...

Сергей Калугин: А я с детства приколот на сюжетность. У меня все песенки старые начинались с того, что человек вышел, потом человек пришел... Меня даже в свое время пытались профессиональные литераторы переубедить: на хрена ты вообще с поэзией связался, ты не поэт ни фига, ты лучше истории рассказывай, у тебя получается сюжет закручивать... Единственное в последнее время я начинаю от этого отходить и делать что-то более аморфное такое. Но вот у Юрки /Наумова/ тоже есть длинные саги, но они больше построены по принципу потока сознания...

Роман Шебалин: А "Театр"?

Сергей Калугин: Да, это я перехватил...

Роман Шебалин: ...Твое место в современной русской музыке?

Сергей Калугин: Я не выстраиваю иерархию. Но для меня есть деление: художник - не художник, исходя из этого художников между собой сравнивать нельзя, просто человек в эту категория входит и все. Я по моим скромным соображениям в эту категорию вхожу. Помимо моей скромной персоны туда... я могу пересчитать... Туда входят: Борис Борисыч. Кстати, я официально заявляю, что когда все эти песни писались, аранжировались, я Борис Борисыча ненавидел лютой ненавистью, слушать я его не слышал, не слушал, единственно, в каком-то замшелом юном возрасте прослушал его беленькую пластиночку "Аквариума", ничего оттуда не запомнил; в принципе, у меня к Бобу отношение было самое мрачное. И только после того когда пластинка /видимо, "Nigredo"/ была записана, мне позвонил гитарист, который мне там наигрывал и сказал: "Калугин, еб твою мать, послушай наконец Борис Борисыча, он такая же масонская сволочь, как и ты!" Да? Ну надо послушать. Послушал: действительно - масонская сволочь. И я в него совершенно влюбился и вот уже год в нем просто души не чаю. Но никакого влияния на то, что я делаю, Борис Борисыч не оказал. Может быть смешной такой момент - сейчас оно появится. А то в наше время как бывает: сначала подражают Бобу, а потом - свое; а я - сначала более или менее что-то свое, а теперь возможно начну подражать Бобу. Ко всеобщему изумлению.

Роман Шебалин: Те, кстати, люди, которые обслушились Боба тебя восприняли как нечто новое...

Сергей Калугин: Ну это просто счастье такое произошло; потому что я проистекаю, конечно, не из Боба, я проистекаю из Юрки Наумова.

Роман Шебалин: Но вот Юрке вмазали в Америке, что он-де "русский блюз", а ты?..

Сергей Калугин: Нет, я, конечно, совсем не блюзовый человек. И я до сих пор не придумал название тому, что я делаю. Это существует некое направление, я, конечно, не замахиваюсь на таких монстров... направление, где плавают "Дэд Кэн Денс" и иже с ними. Как называется такой стиль?

Роман Шебалин: Этно? Фолк? Люди, которые вписываются со своей мифологией в этнос, который их же и вырабатывает...

Сергей Калугин: Замкнутость такая получается...

Роман Шебалин: Змеи, как в "Бесконечной книге"... Когда рождается больше мальчиков.

Сергей Калугин: Да, а сейчас действительно идет волна, очень серьезная; я ощущая себя частью этой волны некоего нового синтетического сознания и это нормально, это здорово, это хорошо. Разрушение закончено: факт. Со всеми этими пост-модернизмами атомизация сознания уже достигла просто беспредела какого-то, то есть пиздец, на самом деле! И время будить Королей, время начинать новый синтез. И я вот ощущаю себя некой частью этого процесса. ...Если снова говорить о художниках, я могу перечислить людей, про кого я знаю, что они художники. Это Борис Борисыч, который стоит очень особняком, потому что, вот, кстати, почему я его не воспринимал, - он не астрален, он ментален, и помимо всего этого он... то, что Майринк называл... художником, освобождающим дух не путем разрушения плоти и мира, а путем преображения; ему никак не могут простить, что он не загнулся, а он не такой, он не должон. И он великий терапевт, и меня он сейчас просто спасает. Я уже год кроме Борис Борисыча ничего не слушаю и остановиться не могу. Помимо Борис Борисыча, это - Юрка Наумов, конечно; Башлачев покойный, Оля Арефьева, это "Прах шакала" - очень мощное явление, там, конечно, визуальный ряд играет очень много, не видя их, воткнуться что к чему невозможно. Кто еще?.. Но наверняка, есть еще люди и их много... Я вот к ним хочу, да... (Ха-ха-ха) И, в принципе, считаю, что где-то там кружусь; но единственная моя беда, что я очень не плодовит... Я страшно завидую той же Арефьевой, тому же Наумову, которые рожают как кошки; а я, как дурак, - песню в год написал - уже хорошо.

Роман Шебалин: А Запад?

Сергей Калугин: Да я, в принципе, всеяден. Начиная от "Депеш Мод" и через этно-музыку, через фолк, через классику, до самого безбашенного хард-кора. И почти везде есть люди, которые мне нравятся, даже в этом окаянном треш-металле есть люди, которые мне интересны. "Слейер", "Кормер"... Я ведь хеви-металл играл достаточно долгий период.

Роман Шебалин: Да?

Сергей Калугин: С года 86-ого по 89-ый. Написали реквием с латинским текстом... Музыканты этого проекта сейчас со мной работают. А тогда - кроме "AC/ДC" мне в жизни ничего не надо было, ну, может быть, еще "Назарет", "Пистолз". Нет, ну параллельно с этим я, конечно, слушал "Дженезис" и "Кримсон"... Но, главным образом, я тогда ориентировался на металл. После того, как этот гормональный всплеск закончился, слушал фольклорные все дела... На данном этапе, конечно, любимая группа "Дэд Кэн Денс", ну, естественно, "Куин", "Лед Зепелин"... Я внутренне не ограничиваюсь, если синтезатор сейчас, бог даст, все-таки появится, то вполне возможно, что я попытаюсь сделать рэп явлением культуры, или какая-нибудь еще очередная заморочка возникнет. Я совершенно не мыслю себя как человека акустического.

Роман Шебалин: Да?

Сергей Калугин: Абсолютно. Арефьева как-то сказала, что акустика - музыка нищих музыкантов. Нет бабок купить 50 синтезаторов - они играют акустику, а появятся бабки - они их и купят. У меня, собственно, та же ситуация, - я бы таких аранжировок навертел, если бы у меня было время и возможности! Но ни времени ни возможностей не было, потому что альбом был записал за 12 сессий по 4 часа - сколько мне дал менеджер, и особенно изголяться времени не было. Получился вот такой альбом акустический.

Роман Шебалин: Но получилось вполне...

Сергей Калугин: А я зрел долго... Сидел-сидел и копил некие силы... И в результате вывалился к этому альбому уже довольно зрелым музыкантом.

Роман Шебалин: А вот как насчет параллелей с Наумовым?

Сергей Калугин: Где?

Роман Шебалин: В "Ничего нет прекраснее..." Многие завсегдатаи наумовских сейшенов, говорят: вот "Радость" - типичный Наумов, нет?

Сергей Калугин: "Радость"? Ну е... вот уже чего не думал. Там из Баха есть цитата, там, где "плачь, мы уходим отсюда, так плачь..." - это осознанно. А с Юркой... Например, в "Казанове", тот момент, который совпадает с "Метафизическими опытами" Наумова - это совершенно независимо. Но уж поскольку Юрка свою вещь придумал и спел раньше, чем я "Казанову", я теперь всем гордо говорю: да, это цитата из Юрки. На самом деле, это не цитата ни фига, так вот случилось... Наумовские какие-то моменты могут быть, скорее, в "Луне над Кармелем". В любом случае это может быть. Я ведь плясал от Юрки, именно его пример меня подвиг на это все дело. И естественно - я считаю его своим учителем... И поэтому влияние есть и будет. Кстати, "Весна", я считаю, очень наумовская песня. Она даже Юрке как-то и посвящена в силу того, что я там как раз пользуюсь его приемами текстовыми, он очень любил все эти плетения словес...

Роман Шебалин: А насчет "Луны над Кармелем", - почему Фредди?

Сергей Калугин: Сложная очень игра с этой песней получилась. Эта песня написана на энергетике, которая в меня попала в связи со смертью Фредди. Он ведь действительно феноменально стартовал в небеса с этой последней вещью "Шоу...", это уметь надо, ведь человек всю жизнь прожил, как сыграл, - и такой финал, что просто я рыдал на знаю сколько раз. Вот тыщу раз ее слышу - тыщу раз рыдаю. И плюс там "Unuendo", где первая вещь начинается испанскими мотивами. Лом совершеннейший. И эта энергия - ощущение боли и счастья, - связанные со смертью Фредди, она, в смысле музыки, выплеснулась в эту песню ("Луна над Кармелем"). Причем, когда я ее писал, - я сидел в католическом монастыре во Франции, и писал я ее, основываясь на неких внутренних ощущениях от мистики Дионисия Ареопагита, а песня получалась испанская. И в результате тут же всплыл Хуан де ла Круст, а я совершенно не знал, что Хуан де ла Круст считал Дионисия Ареопагита своим учителем, поэтому попадания было... Та же мистическая традиция... Плюс я в конце всадил туда стихи Хуана де ла Круста... Плюс такая странная игра получилась, я хохотал, когда ее писал - вещь, написанная языком чистейшей католической мистики, в результате - она многими воспринимается как "голубой" гимн. А Фредди был "голубой". Вот такие какие-то переплетения... "Unuendo" с испанскими мотивами, Дионисий, Хуан де ла Круст - все переверчено, перекручено... Эта голубизна, диким образом откуда-то выплывающая... Представь, сидит такой католический монах и сидит там простая честная крестьянка - у честной крестьянки волосы дыбом, потому что она слышит, что это - "голубая" песня, а монах рыдает: ой как хорошо, какой ништяк... И она с ужасом смотрит на этого монаха: что к чему?! Ну вот действительно я был когда-то так смел, у меня был такой период счастья, когда я был внутренне свободен и мог в такие игры играть... и делать это нормально.

Роман Шебалин: А еще зороастризм...

Сергей Калугин: Да там страшная мешанина! А! вот что я еще... Господи боже мой! я ведь писал ее после первого просветления. Оно у меня случилось... а работал я тогда в редакции католического журнала "Истинная жизнь". И там со мной эта петрушка и приключилась. Я с раскрытой башней пришел домой, думаю: боже мой, что это? А я тогда как раз Экхарта купил и еще не успел его прочесть. Я прихожу домой, раскрываю Экхарта и читаю полное описание того, что со мной произошло. "Три духовные смерти", о которых он там пишет. Я совершенно обалдеваю... И вот песня, в которой я рассказал об этом самом счастливом событии. То есть, действительно, там три куплета, и каждый куплет - попытка описания одной из этих духовных смертей: на первой ступени убивается мир в себе, на второй - убивается "ты" в боге, на третьей - убивается все во имя незнания. Так что там мешанина получилась дай бог... Но это, на самом деле, нормальный христианский ход, потому что первые христианские писатели - они же были очень свободны в использовании всевозможных культурных традиций, например, "Апокалипсис" - там же перемешано бог знает что, чего там только нет! И это приблизительно на том же уровне - разговор языком различных традиций, и все об одном, все о нем родимом...

Роман Шебалин: А теперь насчет поэзии. Там же сонеты...

Сергей Калугин: Я довольно долгое время на вопрос о том, чем я занимаюсь, отвечал, что я консервативный революционер в искусстве. И как раз обращение к сонету связано с тем... хм, оно связано с печальным и смешным событием, когда меня не допустили до экзаменов в Литературный институт. Я подал туда какие-то свои текстушечки и свято верил, что меня сейчас с распростертыми объятиями туда примут, а меня даже до экзаменов не допустили. Я озверел и решил разобраться с классическим стихосложением накоротке. Вот именно "Венок сонетов" - и была такая разборка с классикой; но в результате, как всякий человек, лишенный высшего образования, когда я начал писать "Венок сонетов", я совершенно не удосужился залезть хотя бы в краткое пособие и посмотреть, что же такое сонет. В результате я написал фактически целый венок сонетов, в которых была варварски нарушена сонетная форма. То есть, я четко знал, что сонет это - два четырехстишья и два трехстишья, но я совершенно не учел, что в первом и во втором четверостишьи рифмы должны быть одни и те же; то есть, я соблюдал порядок, но не соблюдал рифмовку. В результате написал венок сонетов, а сонетами эти сонеты не являются! ...А в принципе, тяготение к каким-то классическим формам связано с тем, что я сознаю себя частью этой волны Синтеза, которая идет в противовес Хаосу. Я традиционалист, и опора на традицию - это главная составляющая того, что я делаю. Правда в последнее время я много ошибался, поэтому сложно обо всем об этом говорить...

Роман Шебалин: Для многих людей было приятно раскрыть книжечку (см. диск "Nigredo") и прочесть интересные стихи...

Сергей Калугин: Клево, что они более или менее читаются. Я ведь действительно плясал от литературы. Я очень здорово был раздавлен в свою время мыслью Высоцкого о том, что в данном виде творчества музыка играет вспомогательную роль. Я был совершенно русским человеком, то есть, человеком текста. И мыслил я себя предже всего как литератор. И только под влиянием Наумова я обратил внимание на музыку и начал как-то с этим делом разбираться. Я ведь с очень раннего возраста хаотически огромное количество литературы прочел и этим и жил, наверно. Собственно, по другому-то и нельзя... Я, как некий Максим Горький, всему лучшему в себе обязан книгам. А огромный груз прочитанного как под прессом полежал какое-то время и, как кислая капуста, пустил сок в виде всего этого дела.

Роман Шебалин: И в какой литературной традиции он пустил?..

Сергей Калугин: В общем, конечно, я такая последняя отрыжка Серебряного века, наверное. (Ха-ха-ха!) Я ведь в свое время ощущал и себя, и тех, кто пытается что-то делать... Эти 70 лет революции - огромная рваная рана. На том краешке раны - сидит Серебряный век, а мы - на этом краю закипаем. Поэтому, естественно, что когда мы пытаемся эту рану затянуть и как-то перебрасываем нити, уцепляясь за время Серебряного века. Мы словно сшиваем, чтобы шрамик над этим всем образовался. И поэтому естественно, что самое близкое - это Серебряный век, чуть дальше - там уже сидит модерн. Мне близок романтизм, мне близок модерн. И одновременно с этим - некое очень здоровое фолковое начало. ...Есть два у меня внутренних направления: солнечное и лунное. И если говорить о лунном направлении, то это как раз и есть романтизм и модерн. А, что касается солнечного, то - это очень здоровое и чистое фолковое мироощущение, освобожденное от всяких наворотов... И, надеюсь, что как раз в этом направлении я и буду двигаться. То есть, все эти завитушки отвалятся...

Роман Шебалин: Завитушки модерна?

Сергей Калугин: Да.

Роман Шебалин: А традиция?..

Сергей Калугин: Вообще... может это моя претензия, но мне хотелось бы приблизиться к традициям средневекового мистериального искусства.

Роман Шебалин: Тогда - напутствие тем молодым людям, которые подрубаются на тебя... ходят на твои акустические квартирники... Ведь ты заполнил ту брешь, которая образовалась в нашей московской традиции в связи с отъездом Юрки (Наумова)...

Сергей Калугин: Мне Дез, его звукооператор об этом говорил... Да, судя по всему, так и происходит. С одной стороны - это крайне приятно, такое почетное место, конечно, а с другой стороны - все-таки я собираюсь съебать с этого трона и как раз электрические дела мне и помогут. Потому что... я не Наумов, я другой пока неведомый избранник... По крайней мере, хотелось бы так думать. Ну, а чего? Пока оттягивается народ - пусть оттягивается. А, напутствие! Применительно к моему творчеству или вообще по жизни?

Роман Шебалин: Давай по творчеству и по жизни. (Где-то в это время к разговору присоединяется жена С.Калугина - Ксения.)

Сергей Калугин: ...Не относиться с чрезмерной серьезностью, к тому, что всякие дураки распевают. И осознавать, что все это, по большому счету, прикол.

Ксения Калугина: А что не прикол?

Сергей Калугин: Все, все прикол.

Ксения Калугина: И бог прикол?

Сергей Калугин: И прикол в том числе.

Ксения Калугина: Значит есть что-то кроме прикола?

Сергей Калугин: Ты озадачила меня...

Ксения Калугина: Радость моя, выражайся точнее, я тебя предупреждала. Извини, я влезаю...

Роман Шебалин: Нет, ничего-ничего, это как раз хорошо...

Ксения Калугина: Короче говоря, "пусть они идут свои путем" - тебе надо было сказать. Или что-то в этом роде.

Сергей Калугин: А, да.

Ксения Калугина: Делайте под себя... (Дружный хохот.)

Ксения Калугина: Тот, кто хочет идти, пусть идет. И ты - не конечный пункт.

Сергей Калугин: Как ни печально.

Ксения Калугина: Как ни радостно...

Роман Шебалин: Как не радостно!

Сергей Калугин: Что касается меня...

Роман Шебалин: А если прикол, то чей?

Ксения Калугина: Калугинский! Весь мир - это прикол Калугина!..

Сергей Калугин: ...Я ведь эти песни совершенно не могу распевать в присутствии ребенка до трех или даже семи лет. Это говорит о том, что возможен вариант с чрезмерно серьезным каким-то врубом не только в то, что я делаю, но и вообще по жизни. И это приводит к некоему внутреннему порабощению, а на фиг это надо? Мне бы хотелось, чтобы меня слушали люди свободные. Потому что, когда несвободный человек к чему-то прикалывается, то получается палка о двух сторонах: с одной стороны он прикалывается очень сильно и сосет через это и т.д., и т.п., а с другой - в конечном итоге он поймет, что эта скважина выработана и свой хоботок сунет куда-то еще. И никто никогда не переключает свой хоботок просто так, а обязательно еще, высовывая хоботок, наровит пиздануть хвостом тому, из чего прежде сосал. Вот следствие излишней серьезности. А поскольку я человек эгоистичный, то мне эти удары хвостом на хуй не нужны, я просто рекомендую не сосать, а просто присутствовать при том, что я делаю и прикалываться.

Ксения Калугина: Молодым это свойственно...

Сергей Калугин: Да, или, по крайней мере, осозновать этот момент...

Ксения Калугина: Они еще ничего не осознают, им по 16 лет. (Хохот.)

Сергей Калугин: Ты хочешь сказать, что всем, кто слушает мои песни, по жизни 16 лет?

Ксения Калугина: Конечно... (Гомерический хохот.) Это прикол.

Роман Шебалин: А кстати, твой первый прикол?

Ксения Калугина: А можно вопрос: твоя первая фенечка?..

Сергей Калугин: Меня затравили! Я провожу вечер в атмосфере травли!

Ксения Калугина: Привыкай. Фенечка...

Сергей Калугин: Моя первая фенечка? В широком смысле? Я купил себе ошейник строгий, с шипами наружу...

Ксения Калугина: И этот человек рассуждает о свободе!

Роман Шебалин: Это же заголовок: он купил себе ошейник!

Почти хором: У него была собака, он ее любил, она съела кусок мяса, он ее убил... (Диктофон выключается.)

<< К списку интервью /\  Наверх  /\ Обсудить на форуме >>
  Copyright © 2004-2008.
  All rights reserved.
Rambler's Top