Сергей Калугин: "У нас есть шанс поднять знамя..."
На состоявшемся 17 февраля вручении премии "Правый взгляд" музыкальный консерватизм и традиционализм представлял, в частности, Сергей Калугин, один из лидеров рок-группы "Оргия праведников". "Правой.Ру" удалось после концерта побеседовать с ним - о политике, современном поколении тридцатилетних, нью-эйдже и о многом другом
ПРАВАЯ.RU: Сергей, ты в конце своего выступления сказал, что твоя песня «Москва православная» как-то особенно должна прозвучать в «этой аудитории». Что ты имел в виду под «этой аудиторией»? Как ты вообще воспринимаешь консервативное сообщество, которое сегодня собралось здесь?
Сергей Калугин: Меня пригласили на этот вечер, и я пришёл, поскольку знал, что здесь будет Костя Крылов, которого я очень уважаю, что будет Вика Ванюшкина… большим сюрпризом было встретить Глеба Павловского, конечно. На мой взгляд, сейчас происходит некий реванш красно-коричневой идеи, которая так громыхала в начале девяностых годов, и я, признаться, в ней добра не вижу, тем более что она очень четко завязана на некий заказ, идущий, очевидно, из Кремля. Мне эти игры с властью как-то не близки. Такого рода заигрывание, которое, в конечном счете, порождает очередных «Идущих вместе» — всё это нехорошо. Поэтому, я говорю, с одной стороны, здесь люди, которых я глубоко уважаю, а с другой стороны — большое количество людей, которые были нормальными, хорошими людьми, и вдруг кинулись целовать в задницу эту власть, которая, совершенно очевидно, не национальна, какой бы риторикой ни прикрывалась. Эта власть прикрывает интерес наднациональной гипер-элиты, которая уделила нашей стране место сырьевого ресурса. И это особенно противно, потому что все делается под патриотической риторикой, и не видеть этого… то есть я не верю, чтобы умный человек не мог этого не видеть, а если он видит, но, тем не менее, ведется на это дело, значит, не все в порядке у него с совестью. Наверное, так.
ПРАВАЯ.RU: А ты не веришь в возможность мутации этого режима? В то, что пошла некая волна, нарождается поколение новых консерваторов, которые вдруг просто возьмут и отформатируют общество и саму власть, которая утрачивает с этим обществом контакт?
Сергей Калугин: Это опасная игрушка, — все, что я могу по этому поводу сказать. Сколько народу ушло в КПСС с надеждой ее изнутри отформатировать, но КПСС сама отформатировала их. Потому что тут подключаются, конечно же, какие-то шкурные рефлексы, которые у каждого из нас есть и от которых, я думаю, сложно избавиться. Я так понимаю: у кого-то вдруг должны вспыхнуть нормальные живые человеческие глаза… И он скажет: «Господи, ну, что они делают? Они же действительно у пенсионеров проездные отбирают!» Вот если бы нашелся такой человек, который вышел бы к народу и сказал: «У нас все хреново, но мы на этой неделе пытаемся исправить вот эту вещь. Посмотрим, что у нас получится». На следующей неделе опять бы выходил: «А сейчас пытаемся улучшить это». Но я не вижу ни у кого из них человеческих глаз.
ПРАВАЯ.RU: То есть ты и человека такого в политике не видишь и не видишь некоей общности людей, которая могла бы, так сказать, привнести голос совести в современный политический дискурс?
Сергей Калугин: Нет, почему же, люди такие есть. И вот сейчас они собрались здесь, кстати говоря! И правая консервативная идея, которая всех здесь объединяет, она становится очень значительным явлением. Но весь вопрос в том, власть ли использует этих людей для прикрытия своих антинародных интересов, или им все-таки удастся каким-то образом сломать хребет этой заразе... Это все очень сложно. Поэтому я не даю однозначных оценок, просто когда я вижу, что люди из политических целей говорят не то, что они на самом деле думают – вот это уже начало конца. Это всё равно, что думать: вот, мол, я напишу сейчас одну песенку «для формата», чтобы прорваться, а уж потом ударю по народу своим честным творчеством. Никогда так не бывает. Достаточно соврать в одной ноте, и все это погибнет. Я думаю, что в политике, в этом смысле, даже намного более стрёмная ситуация, чем в музыке. Тут просто нельзя солгать ни в чем. Ложь, собственно, для политика – конец, он, как проводник неких божественных идей, проводник идеи справедливости в мiр, сразу гибнет. Тут чёрт-то совсем рядом… И если кто-то отважно пытается разбежаться и ударить мордой в асфальт, то можно ему только пожелать не повеситься, когда он увидит то, что у него ничего не получилось. Дай Бог ему тогда обновиться в Духе и продолжать борьбу.
ПРАВАЯ.RU: Ты принадлежишь к тому же поколению, которое здесь преимущественно представлено. Согласишься ли ты с тем, что для этого поколения очень важен момент сакрального, что это поколение, которое первым после долгих десятилетий обрело нечто священное, восстановило и реабилитировало представление о сакральном, через любовь к мифу, через сложный путь ко Христу, через увлечение чудесным, магическим, волшебным?
Сергей Калугин: Наше поколение пыталось поднять вбитые в пыль знамена, очистить их от грязи, дать им новое дыхание… я думаю, что все-таки для нашего поколения ключевым является понятие Средневековья. Мы люди, средневеково ориентированные, мы всегда ощущали ценности этого периода и понимали, что в современной жизни именно их не хватает… Когда приглашают ролевики, я им постоянно говорю две вещи. Первая: ребята, у вас должна быть иерархия. Смотрите, у вас стоит Бхагавад-гита на полке, потом, после Гиты, Ник Перумов какой-нибудь, потом Библия, потом Упанишады, в ряд, в ряд, в ряд… Сакральные тексты, идиотские тексты…
Второе – зачем играть в «Возвращение Государя» в лесу с картонными коронами на голове, когда вот она жизнь, вот он реальный Государь, которого можно в конечном счете вернуть. Вот на это надо работать!
И они, надо все же сказать, как-то наш опыт воспринимают, перерабатывают. Слава Богу, что высокий штиль, вот, по крайней мере, реабилитировали. Они все пишут стихи высоким штилем. Плохие, как правило, а иногда хорошие. Масса зато, в общем, с высокой речью.
ПРАВАЯ.RU: …в отличие от предшествующей генерации — безнадежно циничной и несерьезной?
Сергей Калугин: Либо циничной, либо совершенно кухонно-сентиментальной, по-шестидесятнически. Вся эта проблема маленького человека… Я все-таки ищу грандиозность. Грандиозность для меня очень много значит… Мы эпическое начало поднимали, а у них была такая узкая лирика…
ПРАВАЯ.RU: Потому что для них эпос – это война или коммунизм… Для них эпос был безнадежно скомпроментирован…
Сергей Калугин: Поэтому они утешение находили…
ПРАВАЯ.RU: в личной жизни «маленького человека»… Но ведь и «маленький человек» Мамлеева тоже повлиял на нас и повлияет еще не на одно поколение?
Сергей Калугин: Так нет же, были же пророки у нашего поколения, те, кто нас старше – и Стефанов, и Мамлеев… Гребенщиков тот же самый, например. Я один раз слышал, как Гребенщикова в одном из интервью спросили о главных поэтах России, и он сказал: «Пушкин и я». При том, что это все весело, тем не менее в этом есть большая правда. С точки зрения кастовой теории, можно сказать, что представителей брахманической традиции искусства в Российской земле всего два было – Пушкин и Гребенщиков. То есть остальное искусство у нас «кшатрийское», в основном: это прорыв воинский к небесам, взятие неба штурмом. А эти два человека — с небес сняли кристалл на землю эту. Для меня Гребень — это король Артур нашего рок-н-рольного королевства… В общем, если говорить о нашем рок-н-ролльном королевстве, то оно еще как бы до кшатрийской революции существует. Поэтому у нас король и жрец, как полагается. Гребень всегда умел на концертах транслировать очень высокие, счастливые, райские состояния. После концертов всегда выходишь обновленным… А что касается песен, то по крайней мере две великие песни в последние годы я услышал… «Именем моей тоски» и «Вероника на крыльце». Другой вопрос, что он заплакал, а для брахмана — это уже граница с кшатрийским уровнем. Все великие плачут, а брахман – это же радующееся дитя, поэтому если брахман заплакал, то внутри своего уровня он опустился уже на границу с кшатрием. Вселенская тоска — высшее, к чему способен кшатрий, но для брахмана это самый пол. А последний альбом я не слышал, потому что только-только вышел. «Песни рыбака» мне, в общем, не понравились, я не слышал там ничего. Однако, давайте не будем в этом ковыряться, я знаю, что сейчас происходит: небеса закрыты, вообще уже полтора года что-либо поймать фактически невозможно, некая «крышка» лежит на небесах сейчас.
ПРАВАЯ.RU: Что для тебя значит Православие, Правое, Традиционное? Что было бы начертано на твоем знамени?
Сергей Калугин: Наше поколение – поколение людей, которые находят все время себя в служении. И сейчас это очень сложно, потому что… Служить особо нечему. Но в данный момент то, что мне остается, – это отношение к собственной работе как к религиозному делу. То есть за отсутствием реальной сакральной жизни через труд каким-то образом приходится действовать.
ПРАВАЯ.RU: Над чем трудитесь?
Сергей Калугин: Мы пытаемся отлить такую большую пушку, гипер-пушку…
ПРАВАЯ.RU: Царь-пушку?..
Сергей Калугин: Да, Царь-пушку, чтобы выстрелить как следует и сбить эту крышку, под которой небеса… Совершенно очевидно, что очень большим недостатком традиционного русского рока был недостаток музыкального профессионализма. Люди инертны, им нужно все принести на блюдечке. Они не должны напрячься до того, как прожуют. Они должны проглотить пилюлю, а потом она уже взорвется. Но на моменте проглатывания не должно ничего помешать. А получается, как будто на человека вываливается какой-то ком, который сложно разобрать, что играет – непонятно, да и все это скучно, просто это не слушает. Воздействие, которое оказывает на человека толпы подлинное искусство, я имел возможность лицезреть: это сокрушительно. Один раз я присутствовал каким-то чудом на телевизионном концерте самого гнусного характера, зал был набит зомби, на сцене – какие-то гнусные кривляки, все эти юмористы, какие-то полупидоры, что-то там поют… И туда нечаянно выпустили, с подачи поэта Алексея Дидурова, ребят, которые отчаянный панк-рок играли, и, приблизительно, там такой текст прозвучал: «Танцы с дикими зверями, чехарда на минном поле, все у нас теперь в законе, так сказать, кусочек счастья, так сказать, души окошко, дверь сырого каземата, книга толстая, без мата, и бутылка для причастья». И припев: «И горели в танках деды, но «За Родину!» орали и давили сук поганых!». Что тут началось! У всех такое счастье на лице! И, значит, вылетает конферансье просто с визгом — я услышал, как орет одержимый бесом человек, таким каркающим звуком: «Что вы наделали! Вы мне все сломали, вы мне все сломали!» Но нет у нас возможности пробиться к этим людям и вот так разбудить их. Поэтому я говорю, что надо отливать Царь-пушку.
ПРАВАЯ.RU: Есть у тебя какие-то политические взгляды?
Сергей Калугин: Как полагается, монархист, конечно же! Это как у Пелевина: монархист – значит, порядочный человек (смеется). Без сомнения, я человек имперского духа. Без сомнения, я, наверное, не реставратор, то есть мне не хочется, как многим моим друзьям, создавать себе такой теплый православный мирок: из дома на литургию, потом обратно… Задача наша – оседлать тигра…
ПРАВАЯ.RU: В общем-то, крышка на небе, о которой ты говорил и которая сейчас очевидна – это знак последних времен?
Сергей Калугин: Года полтора назад я ощутил окончательное «перекрытие». У меня возникло подозрение, что Антихрист уже родился… он уже на земле, он уже открывает глаза… Это было связано с одним текстом: пока писал, все было еще нормально, а как написал, понял, что — всё. Может быть, это и самообман, хотелось бы так думать, это, может быть, какие-то грустные политические инсинуации в последнее время породили эту крышку. У меня давно уже не получается отъехать от Москвы и посмотреть, как там, потому что это мегаполисное явление. Потому что пока под крышкой сидишь, сознание-то помрачается.
ПРАВАЯ.RU: Что думаешь делать в этой связи?
Сергей Калугин: Уже давно этот вопрос решен замечательной притчей одного католического священника, который играл в футбол с детьми. Его спросили: «Святой отец, если бы вы узнали, что сегодня вечером конец света, или через пять минут конец света, что бы вы сделали?» Он ответил: «Продолжал играть в футбол». В этом смысле для меня совершенно очевидно, что мне следует делать, «что должен, и будь, что будет». Потому что в принципе то, что мы делаем, это благородно, честно пытаемся делать хорошее искусство в ситуации, в которой искусство в принципе поставлено в маргиналии…
Сложилась, в общем-то, уникальная ситуация: контркультура, маргинальная культура стала высокой культурой. А фарс стал доминировать. Когда такое вообще было? И вот наша задача в возвращении высокой культуры, и мы это делаем.
Особенно приятно, что мы не одиноки в своей позиции. На Западе, насколько я понимаю, есть тоже ребята нашего поколения, их там поменьше, к сожалению, но тоже есть.
ПРАВАЯ.RU: Но у них, тем не менее, нет традиции, они не нашли традицию ни в традиционном католичестве… ни в лютеранстве, они не стали старокатоликами, не пошли в высокую церковь англиканскую, не пошли за Льюисом тем же, за Толкиеном… И поэтому они выбрали современный нью-эйдж, то есть возвращение к любой, но не к христианской и вообще не к авраамической традиции. И в конечном счете — это просто провал к собственному язычеству. К собственному до-христианскому язычеству.
Сергей Калугин: К друидизму и буддизму.
ПРАВАЯ.RU: Ну, о друидах они мало что знают, они больше даже знают о зороастризме… Ну, допустим, когда в каком-нибудь альтернативном лагере в Уэльсе, в традиционной сакральной и спиритической бане, и нью-эйдж ребята начинают распевать гимны Ахура-Мазде. Это же чистый нью-эйдж, не так ли?
Сергей Калугин: Сейчас целый ряд групп в мире занимается тем, что синтезирует все ценное и все яркое, что было в их национальных культурах. Вот этим, например, занимается группа Rammstein в Германии. Кстати, у них получилось построить эту гипер-пушку, они выстрелили, и революция удалась. Они собрали в единый кулак все, чем славна была Германия на всем протяжении истории: тут и немецкий романтизм (тексты у них великолепные: видно, что там три слоя прочтения), тут и театр Бертольда Брехта, тут и культура Третьего Рейха, тут и евродиско, которое зародилось в Германии, тут и немецкая электронная музыка, тут немецкий металл, которым они всю жизнь сияли…Тут и садо-мазо, немецкая порнуха, самое гнусное явление на свете! Все, все тут и немецкая народная музыка, примитивные, простые немецкие песни народные, которые еще Бетховена вдохновляли, и герметическая философия, в каждой песне хоть три слова, да есть. То есть супер-группа, на самом деле, и это не рок в таком понимании, как это было в 1968 году.
Точно так же действует группа Sepultura в Бразилии: они соединили католицизм, индейское язычество, рычали-рычали, и в результате – дорычались: фактически разбудили древних богов! Пошла совершенно новая музыка: смесь этно с трешем, этно-треш они родили, и это гениально! Они уехали куда-то к индейцам, они писали это в племени, там безумные эти барабаны лупят этнические, завывания четвертьтоновые, одна-восьмая-тоновые на одной ноте, рык…
ПРАВАЯ.RU: Что-то инфернальное, судя по всему… чистый нью-эйдж…
Сергей Калугин: Нет! Нью-эйдж – это сладкая музыка для расслабления, для ме-ди-та-сий (передразнивает)…
ПРАВАЯ.RU: Почему? Нью-эйдж может быть и жестким. Возвращение к корням, roots to branches, так сказать…
Сергей Калугин: А здесь знаешь что? Это первая фраза, которую они кричат: «Корни, кровавые корни». И вот именно этот уникальный сплав, характерный именно для латиноамериканской культуры, для язычества с католицизмом, он нашел свое воплощение в Sepultur’e. Я вообще к язычеству более чем спокойно отношусь...
ПРАВАЯ.RU: Сейчас или всегда?
Сергей Калугин: Вообще всегда это было. Я думаю, что это действительно корни, и все высокие религии стоят на языческих корнях, в любом случае. То есть, я всегда с презрением относился к попытке реанимировать язычество, потому что традиция прервана, это безсмысленно… Sepultura — другой случай, это именно что отчаянный прорыв, который удался. Я ни про какое явление этой нью-эйдж культуры не могу так сказать — это все смешно, что они делают.
ПРАВАЯ.RU: Но не является ли этот «прорыв», в таком случае, прямым сатанизмом? Согласившись с твоим тезисом о том, что язычество – это корни, все же, наверное, большой плюс, что мы, русские, полностью забыли свою языческую мифологию, даже имен славянских, в которых заложены имена языческих богов, осталось-то всего в святцах пять или семь. (Интересно, что на Украине, у автокефальников, в святцах все славянские имена…) То есть, это обращение к язычеству сейчас все-таки носит преимущественно антихристианский, антицерковный характер…
Сергей Калугин: Я бы хотел оговориться. Как специалист, могу сказать: то, что я услышал у Sepultur’ы, объяснило мне, зачем рычали трешевики и чего они хотели. И то, к чему они прорычались, проорались, — вообще не содержит никакой агрессии. Это безстрастная музыка. Этот рев, рык – просто знак высоких энергий, больше ничего. В нем нет антихристианства… все-таки сатанизм – это некая ущербность, вывернутая сама на себя, пытающаяся укусить за хвост…
ПРАВАЯ.RU: Надеемся, что когда вы отольете свою Царь-пушку, все же это будет не очень похоже на этно-треш! Есть ли у тебя представление о том, каково будет место России и русской культуры, в случае, если все мы, нашими скромными усилиями все же осуществим тот «прорыв», о котором сегодня столько говорилось?
Сергей Калугин: У меня вообще такое впечатление, что все действия, исходящие из представления, что в данный момент существуют какие-то государства, какие-то границы – это все попытки петуха с отрубленной головой взлететь на забор. То есть подергивание такое лягушачьей лапки… Нет уже ничего. Как Rammstein пели: We are living in America! И даже Америку народу оставили, чтобы казалось, что еще есть какие-то государства… Я всю жизнь очень любил Америку, но мне казалось, что она году в эдак 1947 умерла. Собственно, так оно и есть. Произошла тотальная подмена. Последнее – это «Над пропастью во ржи», 1947 год. И все. Проект оказался свернут. А можно ли не любить Америку Фолкнера, например? Настоящую, южную Америку?
Теперь мы все живем в Америке, и поэтому я не знаю, что случится в случае успешности этого прорыва и вообще что будет с национальными образованиями дальше. У меня большие подозрения, что уже нет никаких Россий, никаких Украин, никаких Германий, никаких Франций. Какие-то реликты в виде языков еще остались… уже все по-английски говорят. Поэтому надежды на то, что именно здесь начнет происходить нечто, очень немного. И все-таки есть шансы. У нас концентрация понимающих людей повыше, чем на Западе… За что, кстати, спасибо большевикам: в нас заложена была какая-то программа по саморазвитию. Это может сработать.
ПРАВАЯ.RU: Предположим все-таки, что нам удастся осуществить, скажем, 80% того, что мы намеревались. Царь-Пушка выстрелит, небо ненадолго откроется, возвращение Государя состоится…
Сергей Калугин: Я думаю, что на самом деле мы как раз подошли к тому возрасту, что когда нужно, так сказать, «занимать высоты»… Каждое поколение – это, в общем-то, своего рода масонская ложа. В нашем поколении есть менеджеры, и есть те, кто думает. Менеджеров, конечно, больше. И они начинают постепенно просачиваться везде…
ПРАВАЯ.RU: Только в политике пока ещё не проявились…
Сергей Калугин: Зато есть на телевидении! Достаточно привести к какой-то кристаллизации, к моментальной сцепке — и есть шанс смести существующее... Но для этого должен пойти сначала процесс кристаллизации.
ПРАВАЯ.RU: И, соответственно, в случае этой «сцепки» что-то может кардинально измениться?
Сергей Калугин: Теоретически такая возможность есть. Но вот упустим мы ее или нет – это другой вопрос. В любом случае, у нас есть шанс поднять знамя так, чтобы его увидели.
С поэтом и музыкантом Сергеем Калугиным беседовали Илья Бражников и Григорий Бондаренко
Источник:
