Сергей Калугин и группа Оргия Праведников: песни, тексты, аккорды, табы, видео, gtp...   orgius.ru - неофициальный сайт
Новости  |  Форум  |  Гостевая книга  |  Чат  |  Обратная связь  |  Ссылки  

   Mp3
   Аккорды
   Тексты песен
   Gtp
   Видео
   Обложки
   Анекдоты
   Интервью
   Рецензии
   Отчёты
   Статьи
   Пародии
   Словарь
   Истории
   Где купить
IRC канал
Сервер: irc.ircline.ru
Порт: 6667
Канал: #orgius
Рассылка Subscribe.ru
::::::::: :::::::::
|

Сергей Калугин: "Люблю пить чай с Шерлоком Холмсом и доктором Ватсоном"
(Лидер группы «Оргия праведников» о Пелевине и Гарри Поттере, судьбах России и путешествии по Сибири)

         Сергей Калугин, вернувшись из Сибири, не может никого поставить рядом с Пелевиным. В дни разрушения христианской цивилизации важно «служить сердцу», а силы черпать в японском искусстве.
         Сергей Калугин — одна из самых ярких личностей того довольно блёклого явления, что зовётся русский рок. Тонкий лирик, сочетающий в поэзии аллюзии на менестрелей, Иоанна Креста и БГ, замечательный инструменталист, возрождающий средневековые гитарные техники, суровый рокер, на концертах которого в одном маленьком московском клубе даже выдавали затычки из ваты для ушей, отчасти мистик-визионер, на равных апеллирующий к суфийским и алхимическим мистическим практикам, Калугин выступал сольно, с группой «Дикая охота», пел в дуэтах с Ольгой Арефьевой и Петром Акимовым, а в последние десять лет входит в состав группы «Оргия праведников». Выход последнего альбома группы «Для тех, кто видит сны. Vol.1» (2010) стал поводом для разговора с Сергеем.Калугина в Рязани ждали долго. Концерт был намечен аж на начало мая и несколько раз переносился. Потому публика, отправившаяся 9 августа в “Арагон”, до самого конца, кажется, не верила в реальность происходящего.



— Сергей, спасибо, что нашли время поговорить. Вы с группой только что вернулись из «Великого сибирского похода» — турне по Челябинску, Омску, Сургуту, Новосибирску и другим городам. Как вам ощущалось в Сибири, что запомнилось больше всего?

— Прямо-таки потрясение вызвали Енисей и окрестности Красноярска. Сам город тоже удивительный, полный сюрреализма. Такого смешения стилей и эпох никогда не доводилось видеть. Идиллические, прямо с картин XIX века сошедшие деревни на взгорье, а под взгорьем суперсовременные билдинги из стекла и бетона. Ощущение, как во сне, когда совмещается несовместимое.

— В связи с Омском и сибирской темой вспоминаются фигуры белого движения, в последнее время попавшие в центр общественного внимания: Колчак, из-за одноимённого фильма и сериала, барон Унгерн, появляющийся на страницах В. Пелевина и Л. Юзефовича, Краснов. Важны ли для вас эти персонажи, почему, как вы думаете, они стали опять актуальны, а конфликт красных и белых всё никак, судя по всему, не заканчивается? — Чудесным образом я представляю линию непосредственной преемственности от дореволюционной России.
         Мои бабушка и дедушка по маминой линии, московские мещане, не были репрессированы, в отличие от деда по отцовской, и получилось так, что меня воспитывали в традициях Российской Империи, а не по доктору Споку.
         То есть я был мальчиком в матросочке и бескозырке, которого хотели отдать в кадеты (так бабушка и дедушка упорно называли воспитанников Суворовского училища).
         Я пел с табуретки жестокий романс про Чайку, которую, шутя, ранил охотник безвестный, ездил на дачу в Немчиновку, и с шести лет читал рассказы Чехова в часы досуга. Бабушка на вопрос, как жилось при царе, мечтательно вздыхала: «Хорошо жили, тихо».
         И рассказывала, как в крещенский вечерок девушки гадали, и бросали башмачок за ворота, и её угодил точно в городового. Или как летели искры из-под копыт дедовой лошади в тот день, когда он уезжал на фронт в 14-м году.
         Дед, кстати, вернулся в 17-м. По дороге к дому, что стоял на Тихвинской улице, на него напала революционная матросня и, сорвав с него георгиевские кресты, бросила их в грязь, а деду крепко наваляла по шее.
         Дед после этого случая немедленно вступил в савинковскую организацию и бегал по конспиративным явкам с разорванной игральной картой.
         Позже, почуяв запах жаренного, он свою контрреволюционную деятельность прекратил и даже дослужился к 50-м годам до подполковника медицинской службы. То есть непримиримого борца с большевизмом из него не вышло, но соглашательство его имело границы — в партию дед, слава богу, не вступил.
         В том, как меня воспитывали, не было религии, не было идеологии, не было должного образования, не было широчайшей культуры, характерной для образованных классов старой России, то есть я, конечно, не дитя белоэмигрантов, продолживших традицию во всей её полноте.
         Но была живая, неразорванная ниточка мещанского бытия, скорее телесная, нежели духовная. Я буквально на клеточном уровне знаю, что такое жизнь до 17-го. Это совершенно не книжное знание.
         Потому что никаким книжным знанием не объяснить тот факт, что в пять лет я потребовал у бабушки сделать мне белогвардейскую портупею, а у мамы дроздовский флаг с черепом и костями.
         В этой портупее и с этим флагом я вышел во двор, где был бит семилетним октябрёнком по фамилии Чехава, флаг мой был разорван и вбит в песок, каковое событие позже нашло отражение в песне «Последний воин мёртвой земли». Да, к чему я это всё. А, вспомнил! Колчак, Краснов, Унгерн. Ну разумеется. Не Дзержинский же с Троцким, право!

— Вам нравится Пелевин. Что именно вам близко в его книгах: социально-политическая диагностика, популяризация буддизма, чувство юмора? Кого из современных авторов вы ещё выделяете? Какая книга была у вас с собой в сибирских поездах?

— Выделить, кроме Пелевина, категорически некого. Он умный, а все прочие дураки. Пусть и начитанные. И ещё он во всём прав, и я в этом не виноват. Он просто не оставляет выбора. Приходится его любить. И он как-то так во всём прав, что это не раздражает.
         Вот, например, Коэльо тоже во всём прав, но почему-то ему за эту правоту неукротимо хочется дать по морде. И чем больше он прав, тем больше хочется, может быть, даже с ноги. А Пелевину совершенно не хочется, да и вряд ли получится, он же каратист, сам кому хочешь по морде даст.
         А в поезде у меня было полное собрание приключений Аллана Квотермейна сэра Генри Хаггарда. Замечательное викторианское чтение. Я и сейчас его читаю.

— Викторианство как альтернатива современности? Как, кстати, вы относитесь к стимпанку и вообще фантастике? Ваш пост об «Аватаре» собрал, по-моему, какое-то рекордное количество комментариев...

— Я не знаю, что такое стимпанк, а к фантастике отношусь плохо, если говорить о литературе. Я очень её любил в 12 лет и мог читать сутками, но с тех пор прошло слишком много времени. Впрочем, ещё хуже я отношусь к фэнтези, если не считать основателя жанра Профессора.
         Толкиен гениален, его последователи если и не совсем бездарны, то, по крайней мере, неглубоки. Ни в ком из них нет искренней Веры, а только она придаёт произведению бездонность.
         Если же ты тупо интеллектуально берёшь какое-нибудь Древо Сефирот, как это сделал Желязны, и высасываешь из него сто томов сантабарбары, это глупость и занудство, ничего не дающее ни уму ни сердцу.
         Ещё одна моя любовь в этом жанре, конечно, Роулинг. Я — фанат Гарри Поттера. Ибо сие есть (в новом обличье) та самая викторианская, глубоко христианская моральная воспитательная проза, на которую я подсел со врёмен «Маленького оборвыша» Гринвуда, прочитанного мной в семь лет. Обожаю.
         В зрелищном же кино я и фантастику, и фэнтези очень люблю (я вообще люблю аттракционы), а «Аватар» меня сразил прямо в сердце, чего и всем желаю. Это фильм прямого действия, способный делать людей лучше. В этом его авангардность, а вовсе не в технических достижениях, которые тоже, разумеется, прекрасны. Но техника стареет, а сердце нет.
         Возвращаясь к викторианству. На мой взгляд, это высшая точка (в смысле зрелости) развития христианской цивилизации. Это не божественная юность Средних веков, не величие и мощь Возрождения, в ней нет аффекта.
         Это та полнота возраста, о которой говорил Павел. Это умудрённая осень, полная милосердия и понимания. Это безупречность стиля как сосуда духа. Это сдержанность. Это выкованная веками мораль.
         Сегодня, когда рушится христианская цивилизация, воздух викторианской эпохи для меня подобен возвращению домой. Я там отдыхаю среди своих. Я очень люблю пить чай с Шерлоком Холмсом и доктором Ватсоном. Это правильная компания.

— А что вы слушали в турне? Какая музыка — рок, фолк, может быть, классика — кажется вам сейчас витальной, способной если не что-то изменить, то остаться с нами, не уйти в песок через несколько лет?

— Это зависит только от нас и больше ни от кого. Что люди захотят взять с собой в будущее, то и возьмут. Сейчас адское перепроизводство музыки. Но всё же люди не дураки, и подлинное величие в этом потоке не тонет. Сколько наворочено электронной музыки, а Prodigy возвышаются над ней, как Монблан. Сколько в Германии металл-техно групп, а Rammstein — один. Всё зависит не от стиля, а от готовности художника к жертве. Это не сымитировать.

— У барона Унгерна, которого мы упомянули, были контакты с Японией (японцы видели в нём силу, которая может изгнать китайцев из Монголии) и непосредственный интерес к этой стране (прежде всего, к буддизму). В песнях из последнего альбома у вас впервые прозвучал интерес к Японии: цитаты из «Хагакурэ» на вкладыше к диску, аллюзии на камикадзе в финальной песне «Вперёд и вверх». Что именно вас интересует в Японии?

— Меня ничего в Японии не интересует. Я не манерничаю, просто вот вас разве в вашем доме что-нибудь интересует? Вы в нём живёте, вот и всё.
         Я много лет живу в стихах Исикавы Такубоку, в «Хагакурэ», в «Легенде о Нараяме». Да хоть в том же Мураками, которого сами японцы терпеть не могут за безродный космополитизм, почему нет. Мураками хороший. Это давно стало мной.
         Я не испытываю особой нужды погружаться в тонкости Гагаку, но я играл Гагаку в переложении для классической гитары. Я русский человек, вдобавок художник, поэтому очень многие культуры стали моим домом.
         Это и упомянутая викторианская эпоха, и Кордовский халифат, и царство Ашоки, и королевство Роджера Сицилийского, и фолкнеровский американский Юг, и мир суфийских дервишей.
         Их много, этих обителей. Япония одна из них. Понятия не имею, какое эта моя внутренняя Япония имеет отношение к Японии реальной. Может быть, никакого. А может быть, куда большее, чем сама Япония имеет отношение к себе…

— Тот же любительский клип на песню «Вперёд и вверх», для которого использованы кадры из японского фильма про камикадзе, недавно усиленно обсуждался в блогосфере, даже попал на первое место в видеотопе «Яндекса». Каково ваше отношение к Японии и, простите за прямолинейность, какой смысл вы вкладывали в строчки «Во мне полтонны / пробуждающей весны / Для тех, кто спит во мгле, / Для тех, кто спит и видит сны»?

— Полтонны — это те самые полтонны, которые после изначальных 250 кг стали загружать в самолёты камикадзе. Пробуждение? Пробуждение от иллюзий. Пробуждение к Свету Таковости. Смерть и Просветление одно. Самурайские дела.

— Обсуждение в интернете… Вы на долгое время удаляли, потом опять стали вести «Живой журнал». Что вы думаете о блогах и социальных сетях, вы не склонны воспринимать эту всеобщую страсть к массовым коммуникациям как знак отчуждения и начала эры любви без закона?

— Я о них не думаю, я ими пользуюсь для популяризации своего дела. У меня просто нет альтернативы, блог — это почти единственное доступное нам средство массовой информации, ведь радио, телевидение, газеты для нас перекрыты намертво, журналов, пишущих о такой музыке, тоже почти нет. Единственное отрицательное последствие блогомании, на мой взгляд, это страсть изрыгать не переваренные, не отлежавшиеся мысли и излагать их рыхло. Когда путь к читателю был длиннее, а шанс быть услышанным редок, писатель максимально концентрировал мысль, годами вынашивал и оттачивал свой монолог. Блог же провоцирует реагировать немедленно, и люди реагируют. Отсюда завал конкретики и слабость обобщения.

— Человек, сделавший фанарт на «Вперёд и вверх», сделал также любительский клип на песню «Наша Родина СССР» на стихи Дмитрия Аверьянова, использовав в качестве видеоряда старые советские хроники со счастливыми лицами комбайнёров, космонавтов, сборщиков хлопка и др. Либералы бы восприняли этот клип как ностальгию по Союзу, а каков для вас основной посыл этой песни?

— Я воспринимаю её как мрачнейший буддийский гимн Пустоте. Многие слышат только припев, то есть слышат то, что хотят слышать. Текст же, если вдуматься, страшен.
         Страшен не в смысле ужастика, а страшен так, как страшны смерть и святость, обнажённая суть. Это песня о детях рухнувшего мира, ушедшего в Ничто, как Атлантида.
         Неважно вообще, был ли этот мир хорош или плох. Важен опыт крушения мироздания. Важно понимание, что почвы под ногами нет и никогда не будет, и даже если из хаоса возникнет новый мир, ты будешь знать, что и он конечен. И остаётся только Путь из Ниоткуда в Никуда.
         Мы живые, пока мы идём. Наша родина СССР.

— Чтобы закончить с идеологической частью. В последнем альбоме «Оргии» есть аллюзии на мифический Северный морской поход тевтонских рыцарей — экспедицию на Крайний Север в поисках Гипербореи, Туле. Идеи, взгляды философов, публицистов, развивающих идеи традиции, как мне кажется, всегда были важны для вас. В последнее же время всё чаще стали раздаваться голоса, что Эволу, Генона, Юнгера и даже Элиаде не стоит переводить и издавать. Что вы думаете об этом?

— То ли ещё будет. Эти голоса лишь предвестники волны левацко-либерального интеллектуального террора, который бушует в Европе уже не один десяток лет.
         По мере интеграции России в современную, уверенно становящуюся плановой и социалистической, Европу эти голоса будут всё громче. Я не утверждаю, что сегодняшняя Россия является какой-то положительной альтернативой этой самой социалистической Европе, просто у нас бардак никак не закончится. И пока он не закончился, кролик может попрыгать и пощипать травку.
         Тот факт, что наша власть не озабочена ничем, кроме набивания брюха под аккомпанемент патриотических заклинаний, имеет и положительную сторону: в традиционно мыслящих интеллектуалах не видят опасности. Они для власти, да и для народа в целом — никто, их место у параши.
         Вот, сидя у параши, мы и можем развлекаться тем, что читаем Эволу. А в Европе нашего брата давно забили непосредственно в парашу. Но мерзавцы, на которых вы сослались, конечно, прекрасны.
         Кувшинные рыла без страха и упрёка. Отрыжка схоластики. Самое простое было бы заподозрить, что автор приведённого вами пассажа попросту неуч советского типа, представляющий схоластику как споры о количестве бесов на кончике иглы.
         Но боюсь, что дело хуже, и товарищ прекрасно знаком и с Панофским, и Хейзингой, и даже непосредственно с источниками. Но он чует, чует конъюнктуру. Будущий день стучится в дверь, и в этом будущем дне ребятам уготовано царское место. Комса проклятая.

— Ваши альбомы всегда содержали в себе явный концептуальный посыл: Nigredo — первая стадия алхимического Делания, «Уходящее солнце» с песнями «Армагеддон FM» и «Станция мёртвых сердец» — конец света и проигранная битва, энтропия и эсхатология. В последнем альбоме вы не только всё больше приходите к прямому высказыванию, но даже выбрали более простое оформление диска по сравнению со средневековыми, барочными иллюстрациями Дмитрия Воронцова, оформлявшего, в частности, книги Гюисманса. Не боитесь ли, как Пелевин, перейти, условно говоря, из художественной области в публицистическую?

— Я не задаюсь подобными вопросами, делая то, что мне представляется честным в данный момент. Меня сегодня совсем не интересует поэзия. Поэзия мне скучна. Я не вижу смысла нанизывать образы, и уж подавно играть метафорами.
         Но меня интересует слово, сказанное со властью, это то, о чём говорится в Евангелии. Мне не интересна музыка как искусство наворачивать музыкальные образы. Мне интересны созвучия, выносящие мозг.
         То есть мы хотим заниматься искусством прямого действия, непосредственно трансформирующим сознание слушателя. Причём бесповоротно, как LSD. Мы очень опасны (смеётся).

— Девиз вашей группы — Свобода в служении. Чему сейчас в первую очередь надо служить?

— Как и всегда — Сердцу.

Беседовал Александр Чанцев
Источник: http://www.chaskor.ru/

<< К списку интервью /\  Наверх  /\ Обсудить на форуме >>
  Copyright © 2004-2008.
  All rights reserved.
Rambler's Top