"Корабь плывет" (пресс-конференция после выступления)
(за столом, освобожденным от пивных бутылок…)
Участвовали:
Дмитрий Бебенин (ДБ) – "Звуки.ру"
Старый Пионэр (СП) – "Наш НеФормат"
Неизвестный мне персонаж
Еще пяток молчаливых журналистов
Почти все зрители (в роли слушателей)
Оргия Праведников:
Сергей Калугин (СК) – тексты, акустическая гитара, вокал;
Алексей Бурков (АБ) – электрогитара;
Юрий Русланов (ЮР) – флейты, безладовый бас;
Артемий Бондаренко (АрБ) – бас;
Александр Ветхов (АВ) – ударные;
ДБ: Не так давно к нам в редакцию пришел ваш последний сингл. Мы занимаемся легализацией mp3, – затем и описывали сингл. Соответственно вопрос: когда можно ждать полнометражного альбома?
СК: Альбом будет выходить в двух форматах – "стерео" и "5.1". Версия "5.1" уже записана и в данный момент сводится. Сведением занимается Игорь Артемков. По-моему, единственный специалист, который работает с этим форматом в нашей стране. Есть определенные сложности, но мы рассчитываем, что в начале осени вариант "5.1" уже появится в продаже. Стереоверсия будет отличаться от "5.1"; целый ряд партий будет переигран и перепет заново. И эта версия сейчас готова наполовину. Здесь работа предстоит еще большая. Этот вариант выйдет позже.
СП: Содержание не изменится?
СК: Содержание не изменится. Будет два одинаковых, но при этом два совершенно разных альбома.
ДБ: То есть в версии "5.1" будут применены какие-то панорамные объемные звуки?
СК: Да. И будет их сводить Артемков, а стереоверсию будет сводить Эвелина Шмелева.
ДБ: У сингла было такое простое звуковое решение в частности потому, что?..
СК: Потому что мы ощущали как долг необходимость в молниеносные сроки эту песню записать и выпустить. Мы не могли себе позволить роскошь работать над ней утонченно и тщательно. Нам важно было ударить кулаком… по морде. Что мы и сделали.
ДБ: Стало быть, если она войдет в альбом, у нее будет другое звуковое решение?
СК: В альбом она не войдет. Этот сингл и не сингл вовсе, а полноценный альбом в одну песню. Нам важно было высказаться, и мы высказались. Все, что мы хотели сказать, мы сказали. Альбом будет совершенно другой.
СП: "Последний воин…" получил добрую порцию критики, в том числе и от известного журнала "FUZZ"…
(дружный гогот)
АБ: Мы читали товарища Жавнеровича. Смешное сравнение с ЧЕРНЫМ ОБЕЛИСКОМ нас очень развеселило.
СП: Насколько эта песня отражает ваше актуальное жизнеощущение?
СК: Целиком и полностью. Это манифест.
АрБ: Сделан целиком сознательно, и полностью отражает нашу позицию.
АВ: Но это манифест не против, а за.
СП: Сегодня это особенно хорошо чувствовалось. Только что прошедший концерт нес огромный заряд… Как это принято нынче говорить? Позитива!
СК: Только вот в это понятие сейчас вкладывают совсем иное. Позитив как расслабленность. А у нас – состояние надежды в том, что надежды нет. Самурайский взгляд на действительность.
СП: Вас не смущает то, что 90 процентов обладателей аппаратуры "5.1" имеют не специализированную аудиотехнику, а "домашние кинотеатры", ориентированные на несколько другой подход к звукам?
АрБ: 90 процентам слушателей все равно, как слушать – на "мыльнице" или в машине стереоверсию ту же самую.
СК: Конечно, у 90 процентов не Hi-Fi дома стоит.
АрБ: Совершенно не смущает.
АБ: В этом и состоит "правильное" сведение, чтобы можно было слушать как на качественном звуке, так и на обычной "мыльнице".
АрБ: Это уже чисто техническая задача, над которой Артемков сейчас как раз и бьется.
СК: А когда микс верный, информация будет донесена до слушателя, независимо от качества звуковоспроизводящей аппаратуры.
АрБ: И что важно, этот диск можно будет прослушать на любом DVD, которых у наших жителей становится все больше и больше.
СП: Сегодня 5 лет со дня рождения ОРГИИ ПРАВЕДНИКОВ. Но в то же время и 5 лет со дня смерти ARTЕЛИ…
АрБ: Смерть – всего лишь продолжение жизни.
ЮР:: Развитие.
СП: Согласен. Тем не менее, журналисты неоднократно лягали Калугина за фразу "ничего нет прекраснее смерти". Издеваются, – мол, неужели молодежь выйдет на улицу распевать такие строки?
СК: Было бы здорово, если бы пели. Ну вот, например, группа ARTЕЛЬ. Что потерялось? Вы сегодня сами слышали, они играли свою вещь, которую ранее исполняла ARTЕЛЬ…
СП: Это ОРГИЯ ПРАВЕДНИКОВ!
СК: Да. Это ОРГИЯ ПРАВЕДНИКОВ. Ничего не умерло, все живо. Еще добавилось что-то. Еще какие-то листочки раскрылись. Лотос продолжает раскрываться. В этом смысле смерть ARTЕЛИ – это ее воскресение.
СП: С этим понятно. Согласен. А по поводу процитированной строчки?
СК: Я могу сказать таким журналистам только одно: до тех пор, пока они не будут иметь мужество встать с этой темой лицом к лицу, они не будут жить. Ключ к жизни лежит только в смерти. И только осознав смерть, поняв смерть, приняв смерть, научившись умирать, можно начать жить. А до этого жизнь представляет собой реальную смерть. Жизнь в состоянии зомби, трупа. Да, это трудно, это больно, это страшно. Это мучительно, потому что люди отвыкли сейчас работать над чем бы то ни было. Сейчас ведь основное требование их существования… Как эти нелюди говорят? А! "Не грузи!" Что значит "не грузи"? Это значит – "не заставляй меня думать". Разумеется, что такой удар по морде как "ничего нет прекраснее смерти", думать заставляет. Именно этого эти медузы и боятся. Мое им пожелание – прекратить быть медузами и стать рыцарями, как это и полагается.
АБ: Смерть – это вообще основная тема и мотив наших произведений.
СК: Да, мы только об этом и поем.
АБ: Смерть и Любовь, Покой и Свобода. Все это – имена Бога.
СП: Коли уж заговорили о Боге. Применительно к Калугину и ОРГИИ ПРАВЕДНИКОВ очень часто звучит слово "эзотерический". Разве ваше творчество направлено только на посвященных?
АБ: Мы направлены не на посвященных, а на всех.
СК: Дело в том, что вообще термин "эзотерика" достаточно надуман. Что может быть глубже Евангелия? Сам Бог пришел на Землю и с людьми говорил. А о чем он говорил? Птички, рыбки и так далее. И эти его безупречные формулировки пробивают все слои бытия. Он говорил каждому, от самого простого человека до самого замороченного. Поэтому "эзотеризм" – это штука кажущаяся. Там, где много туману, скорее всего и глубины никакой особой нет. А мы – не туманные люди.
В голове неожиданно всплывают строки "Мы – мирные люди…", которые плавно перетекают в рассказы Калугина на его "разговорном" альбоме "Несло". Хохочу вслух, не в силах удержать мысли про себя.
СП: Ну, вспоминая ваши рассказки на "Несло"…
СК (слегка надувает губы в искусственной обиде): Нет, ну а что? Сейчас идиотское время. Сейчас культура стала эзотеризмом! Просто обыкновенная культура, обыкновенное чтение книг, обыкновенное знание истории, религии, различных традиций, то, что составляет хлеб культуры. И вдруг это почему-то оказывается сложным и непонятным. Ничего удивительного. Продажа офисов – все понятно, никакого эзотеризма. Хотя свой эзотеризм в этом есть, конечно.
(всеобщий хохот)
СП: Насчет "врезать". Сегодня уже не один раз прозвучало это слово. Не кажется ли, что наш отечественный рок-н-ролл начал забывать о том, что это такое? И попутно вопрос об отношении к проекту РОК-ГРУППА с песней "Попса".
СК: Я не слышал. Честное благородное слово. Но я считаю, что если попсу ругают, – это хорошо.
ДБ: Кстати, а ваше обращение к такому тяжелому радикальному звуку – сегодня я от вас слышал металл, трэш и чуть ли не грайнд-кор – связано с тем, чтобы таким образом пробивать…
АрБ: Ни в коей мере. Я надеюсь, что выход нашего нового альбома как раз и объяснит однозначно, зачем мы этим пользуемся. Дело в том, что людям, привыкшим слышать Калугина в гитарном акустическом камерном звучании, в первую очередь бросается в глаза тяжелый саунд.
ДБ: Кстати, он многих пугает.
АрБ: Он многих пугает. Не сразу и не все понимают, что это просто добавляет объем. Это еще одно измерение. Мы плоскость превратили в пространство. Мы много над этим работаем. У нас это одна из характерных черт: вплетение в тяжелый саунд легкой ткани акустической гитары, флейты.
СК: Соединение нежности акустики с мощью и симфонизмом тяжелого звука. И я еще хотел сказать, что рок давным-давно вырос. Это уже не молодежная музыка. Это серьезная культура. Поэтому мы оперируем пластами тяжелой музыки так же, как мы оперируем этнической музыкой, обращаемся и к барокко. Тяжелый рок в данном случае – просто один из инструментов.
АрБ: Многие почему-то только этот "тяжеляк" и замечают, не замечая всего остального.
ДБ: Что хорошо, ваша тяжелая музыка базируется на классике, как у Ричи Блэкмора…
АрБ: Мы пытаемся соблюдать этот баланс между Инь и Янь, между Оргией и Праведниками. Хотя у нас нет никакого противоречия в ОРГИИ ПРАВЕДНИКОВ. Это противоречие кажущееся.
СК: Точно так же кажущееся противоречие между акустикой и жестким звуком.
АрБ: И между классической музыкой и рок-музыкой. Это всего лишь наши комплексы, которые мешают нам увидеть, как все на самом деле есть.
ЮР:: Самое обидное, что большинство из тех, кто противопоставляет эти вещи, – просто не понимают ни того, ни другого. Видят яркую форму одного и другого и пытаются их сравнить. А суть-то одна!
ДБ: Я читал рецензию на ваш альбом в "КонтрКультУре". Там написано, что это хорошие стихи под урловскую музыку.
СК: Ничего удивительного. Это шаблоны восприятия. А вообще мы считаем нашими братьями по духу, наверное, три группы: RAMMSTEIN, SEPULTURA и APOCALYPTICA.
(Комментарий Юрия Русланова, сделанный позже: - дело в том, что круг наших братьев тремя группами не ограничивается - просто это примеры, эти "три" это те, что на языке... Серега, наверное, не очень точно выразился. Их на самом деле и много и немного, но эти самые яркие. Я бы, кстати, от себя бы добавил еще несколько штук, ну да Бог с ними.)
Дело в том, что РАММШТАЙН – это группа, которая синтезировала все лучшее, что есть в немецкой культуре. Все, чем Германия прославилась: тут и евро-диско, тут и металл немецкий, тут и театр Бертольда Брехта, тут культура Третьего Рейха, тут немецкие романтики, тут немецкий герметизм, все яркое, что было в Германии. Простые народные песни, марши. Этот комплекс и создал феномен РАММШТАЙНА. Так и СЕПУЛЬТУРА синтезировала все ценное, что есть в бразильской культуре.
В этот момент Эвелина Шмелева принесла только что сделанную запись. Мы все с любопытством немножко послушали, каким всё же получится этот концертный диск.
Неизвестный: Какая студия записывает "5.1"?
СК: Студия "Рок-академия"
Неизвестный: Вы не боитесь пиратства, поскольку DVD по большей части у нас продаются пиратские?
СК: С пиратством мы столкнулись, например, сегодня. Сегодня мне принесли пиратский первый наш сингл.
АрБ: На нас много не заработаешь.
АВ: Пиратят все, пиратят всех. Это не наказуемо.
АБ: Мы этого не боимся.
СК: Это неизбежное зло. При нашем государственном устройстве с этим не справиться. Да и на сегодня ситуация такова, что подавляющее большинство музыкантов на тиражах альбомов не зарабатывают, если у них не создана мощная система безопасности. Поэтому – фиг с ним со всем.
АрБ: Ну, вот тут говорили о легализации формата mp3. Взяли и выложили наши песни. Это пиратство? У нас ведь в чем фишка? У нас кошелечек, у нас классное яблочко на диске, сама болваночка необычная. Стильная штучка. Пусть попробуют повторить. А кому денег жалко – скачивайте в Интернете, ради бога.
АВ: Как только запишем второй альбом, "Оглашенных" полностью выложим на сайте. Хоть обкачайтесь.
ДБ: Понятно, что "5.1" лучше, чем mp3.
АрБ: "5.1" мы выкладывать не будем. Вообще этот формат еще просто не научились пиратить, т. к. мы вообще третьи в мире. Такие альбомы записали только IRON MAIDEN, Питер Гэбриэл… и мы! Из попсы еще у нас в стране REFLEX собираются в "5.1" записываться.
Неизвестный: А не обидно будет, если обгонят?
АрБ: Обидно нам не будет, потому что куда важнее, что записано, а не как.
АБ: Даже если обгонят, мы не торопимся. Мы хотим сделать по-настоящему.
ЮР:: Мы не спортом занимаемся. И если мы будем не одни – это хорошо. Данный формат будет приобретать популярность.
АрБ: Да и пусть РЕФЛЕКС там свой компакт выпускает – подтереться и выкинуть.
СП: Раньше ОРГИИ если чего-то и не хватало, – так это доброй порции иронии. Сегодня ее было в избытке. Это разовая акция или генеральная линия?
АрБ: Про "Селедку" спрашиваете?
СП: И про нее тоже.
АрБ: "Селедку" вообще специально к сегодняшнему концерту подготовили. Больше мы ее играть не будем.
АБ: Мы сегодня выбрали иронию как способ донесения серьезных вещей. И тот, кто слушал концерт целиком, поймет, что программа была выстроена специально. Мы не собирались просто публику повеселить. Мы посредством иронии попробовали донести некоторые вещи, которые не удавалось ранее донести обычным…
СК: Вдалбливанием.
СП: А вот "Последний Воин…", наоборот, прозвучал еще серьезнее, чем на сингле. Это было особенно подчеркнуто новой концовкой песни.
ЮР:: Это концертный вариант. Ноты почти все те же, но инструментальный состав другой. Мы на запись приглашали трубача и бэк-вокалиста пресняковского. Он настоящий профи. Поет очень высоко. Так никто из нас не может.
Время катилось к концу, а мне надо было задать еще один очень важный вопрос. Ведь если не задам его я, то кто-нибудь обязательно сам напишет ответ, не задавая этот вопрос музыкантам. Итак, ставим точки, запятые и восклицательные знаки над всеми недосказанными буквами.
СП: Не ищу славы Кокосова, но… Следует отметить факт, что в логотипе ОП явно читаются две характерных молнии "SS", а на сегодняшнем концерте Сергей, к тому же, приветствовал публику характерным выбрасыванием руки вперед. Не опасаетесь ли вы, что завтра в какой-нибудь из газет появится статья "ОРГИЯ с косой челкой"?
СК: Насрать с высокой колокольни. Нам глубоко отвратительны любые табу. Нет ничего естественнее для человека, чем поднять в приветствии руку. И плевать мы хотели на какие-то политические аллюзии всего этого дела. Наше Царство не от мира сего, и и и (смех заставил Сергея троекратно произнести этот демократичный союз) наш Рейх тоже не от мира сего.
Громогласный голос подвел финальную черту под нашим общением: "Извините, прерву беседу. Корабь должен отплывать!"
И все же! Как-то спонтанно получилось, что перекинувшись парой вежливых фраз с Юрием Руслановым, мы вдруг встали и разговорились.
Фрагменты из беседы с Юрием Руслановым
…
СП: Кто-нибудь из отечественных флейтистов тебе нравится?
ЮР:: Не-а. Я не очень варюсь в этом рынке, поэтому плохо знаю музыкантов. Хорошо играют флейтисты в ДДТ, в СПЛИНЕ, но чувствуется, что у них отечественная школа. У меня вообще никакой школы нет – частично джазовая. Всему учился сам. Как учился? Ставлю Андерсона, – какой-нибудь 1978-й год, – и пошел снимать. Вот моя школа. Ну, и военный оркестр. Там мне губы поставили, какие-то технические приемы поставили. А все, что я играю, – этому я учился у Андерсона. Сейчас я, конечно, по-другому это делаю, – как раз в сторону классической школы начинаю смещаться, но все равно по-своему.
СП: Существуют песни, из которых нет никакой возможности удалить партию одного инструмента. Из "Винограда", на мой взгляд, невозможно вырезать ту же флейту. Для тебя такие примеры существуют?
ЮР:: Не флейтисты! Например, Фрипп, когда он делает этот свой проигрыш: "Тыг-дыг-дыг-дыгдыг-дыг-тыг". Это да! Создается общая картина, когда забываешь про ноты. Мы с Лешкой (Бурков) тоже последнее время стали пытаться сделать что-нибудь похожее, строить интервалы. Это чисто клавишные дела. В большинстве групп эти хоральные вещи клавиши делают.
СП: А не возникало желание настоящего клавишника пригласить?
ЮР:: Много раз возникало. Но некуда их сунуть. Уже все мы делаем. Серега (Калугин) на акустической гитаре делает барокко, клавесин. Поскольку у него довольно мощная классическая школа, он эту нишу закрывает полностью. Там просто не подсунуться. Я на себя беру баховско-пинкфлойдовские дела. Какие-то такие "тянучки": Равель, Дебюсси – это моя часть. Затянуть что-нибудь такое – "пи-и-и-и-им". А Лешка берет на себя Стравинского, Шнидке. И все! Что еще клавиши делают? Подкладку? Ну, это пианинка и стринги. Все, больше нечего клавишам делать.
СП: А именно классическое пианино?
ЮР:: Была у нас такая мысль. И есть даже место, куда его поставить, но нет человека, который это сделает. Никто из нас не играет на нем достаточно для того, чтобы это сделать. Каждый из нас что-то в музыкальной школе умел, но это совсем не то. У нас вообще принцип такой: если к нам приходит человек и говорит: "Я знаю, что с вами сыграть", – "Боже мой, давай!" Мы так с Хуссейном Аль Джамином работали. Он просто пришел и сказал: "Ребята, я знаю, что с вами спеть". И он такое выдал! Это было так здорово. Есть такой принцип соборности, которому мы тоже в какой-то мере следуем. Поэтому если появится человек, который принесет клавиши и скажет: "Ребята, я хочу здесь сыграть вот так, а там – вот этак", – боже мой, не вопрос. Появится такой человек, значит, будут у нас клавиши. К вопросу о соборности – на "5.1" мы пригласили хор. Мы сначала попытались сделать сами, но чувствуем – не тянем.
СП: А как альбом называется-то?
ЮР:: Пока никак. Даже рабочего названия нет.
СП: А заглавная вещь?
ЮР:: Вначале она называлась "Атараксия", сейчас она, видимо, будет называться иначе.
СП: Ну, хорошо, не будем сейчас на названии зацикливаться, лучше про хор расскажи.
ЮР:: Хор там… Ну, вот выйдет, – увидишь. Это невозможно описать. Мы когда его записали, то подумали: как мы вообще без него раньше играли?
СП: А что за хор?
ЮР:: Кинули клич. Отозвались ребята, сказали: "Можем!" Они раньше назывались хор МУЖИКИ. Сейчас они просто трио без названия. Очень клевые ребята – бас, тенор и баритон. И еще одна девчонка приглашенная – сопрано. Это надо слышать. Многие пытались в тяжелой музыке с хорами работать. Этакую готику подложить. Но всегда из этого получался happy metal – "Вперед на конях!". Мне кажется, что у нас получилось сделать по-настоящему, – как и должно звучать. Мы обычно говорим так: "Если бы Бах жил в наше время, он точно был бы металлистом".
…
СП: Никогда не было предложений сделать что-нибудь более форматное?
ЮР:: Много раз предлагали.
СП: И?
ЮР:: Посылаем. Если бы у нас было желание сделать более короткую и легкую для восприятия вещь, мы бы это сделали. Просто невозможно впихнуть в этот "формат" все, что нам хочется. С "Воином" пытались такую штуку сделать. Вещь практически форматная. Мы думали запустить в тыл врага такого Штирлица. Чтобы вещь была в формате, но, в то же время, чтобы она была настоящая, мощная, наша. Но получился "Воин" таким, как получился. Вот это наш "формат". Еще на заре ОРГИИ, когда у нас еще была ARTЕЛЬ, к нам подходили люди, говорили: "Давайте нам вот эту вещь. Только жужжалочки здесь приберите, барабашки потише, и вообще покороче сделайте. Ну, зачем такие длинные песни? Берите пример с Чехова: коротенькие рассказы, и все понятно. Два припева, три прихлопа, и больше ничего не надо". Мы: "Да? Спасибо. Иди дальше". Все это от сердца идет, поэтому нельзя по-другому.
СП: "Воин" – это не мнение одного Сергея? Группа солидарна?
ЮР:: Если бы мы думали не так, то песня другой получилась бы. Ведь здесь каждый из нас сыграл свою песню, своего "Воина". Барабанщик сыграл свою песню, гитарист – свою, я – тоже. А все вместе получилось совершенно единым гимном. Мы воспринимаем ее одинаково и полностью в этом солидарны.
…
СП: А пишете песни вместе, или сначала каждый придумывает свои партии, а на репетиции уже знакомите остальных со своей частью?
ЮР:: Нет, все делаем вместе. Разумеется, какие-то домашние работы происходят, потому что едешь с репетиции, а в голове все это крутится. Утром проснулся, – новая мысль пришла. Но основная часть рождается на репетициях, когда мы вместе. Я думаю, что так у всех происходит.
СП: Как вы относитесь к такому мнению, что рок должен быть только музыкальным явлением? Нет ли опасности потерять то, что было в рок-музыке совсем не из музыкальной области?
ЮР:: Так это же утеря его основы. Мне очень фраза нравится, которую Сергей постоянно повторяет: "В искусстве без Бога нельзя". В данном случае рок – это всего лишь форма. Музыка – она есть музыка. Больше ничего. Мы играем рок, а если бы были классическими музыкантами, играли бы классику. Самое главное не то, как ты играешь. Большинство музыкантов ударяется в технику. Мы пытаемся совмещать качество звучания с духовной насыщенностью, т. е. играть с открытым сердцем.
СП: Странно была сегодня программа построена – с резкими переменами настроений. То от ярости кулаки сжимаются, то покой по телу разливается. То смеешься, а то чуть не слезы на глазах…
ЮР:: Это позиция. Это даже не экспрессия. Это попытка раскрыть человека: сначала ввести его в катарсис, а потом показать ему, что на самом деле в жизни происходит. Жизнь разнообразна. Она может быть страшной, а может, наоборот, – прекрасной. Мы стараемся расшевелить человека, заставить его думать, заставить его радоваться, научить его плакать, научить его страдать. Если у нас это получается, значит, мы молодцы.
СП: К сожалению, вас слушает очень мало людей. Это общая тенденция: та музыка, которая заставляет думать, не подходит для большинства.
ЮР:: Такая леность ума очень модна в последнее время. Согласен.
СП: Вы свой меч из ножен вынимаете для битвы и с этим тоже?
ЮР:: В общем, "Воин" именно об этом. Наша цель заставить людей смотреть на любовь, и не думать, что это трахаются, а именно любить, радоваться жизни, солнцу, радоваться людям вокруг. Делать это по-настоящему, а не пользоваться той фальшивкой, которую нам показывают по телевидению, крутят по радио.
…
